пятница, 09 февраля 2007
лучше сразу пролистать.....
Дневник Сальвадора Дали
Впервые открыв Ницше, я был глубоко шокирован. Черным по белому он нагло
заявлял: "Бог умер!" Каково! Не успел я свыкнуться с мыслью, что Бога вообще
не существует, как кто-то приглашает меня присутствовать на его похоронах! У
меня стали зарождаться первые подозрения. Заратустра казался мне героем
грандиозных масштабов, чьим величием души я искренне восхищался, но в то же
время он сильно компрометировал себя в моих глазах теми детскими играми,
которые я, Дали, уже давно перерос. Настанет день, и я превзойду его своим
величием! Назавтра же после первого прочтения книги "Так говорил Заратустра"
у меня уже было свое собственное мнение о Ницше. Это был просто слабак,
позволивший себе слабость сделаться безумцем, хотя главное в таком деле как
раз в том и состоит, чтобы не свихнуться! Эти размышления послужили основой
для моего первого девиза, которому суждено было стать лейтмотивом всей моей
жизни: "Единственное различие между безумцем и мной в том, что я не безумец!"
За три дня я окончательно проглотил и переварил Ницше. После этой
каннибальской трапезы оставалась несъеденной лишь одна деталь личности
философа, одна-единственная косточка, в которую я уже готов был вонзиться
зубами,- его усы! Позднее Федерико Гарсиа Лорке, зачарованному усами Гитлера,
суждено было провозгласить, что "усы есть трагическая константа человеческого
лица". Но мне надо было превзойти Ницше во всем, даже в усах! Уж мои-то усы
не будут нагонять тоску, наводить на мысли о катастрофах, напоминать о густых
туманах и музыке Вагнера. Нет, никогда! У меня будут заостренные на концах,
империалистические, сверхрационалистические усы, обращенные к небу, подобно
вертикальному мистицизму, подобно вертикальным испанским синдикатам.
Если чтение Ницше, вместо того чтобы утвердить меня в моем атеизме,
впервые заронило в мою душу догадки и соображения относительно
предмистического вдохновения, которым суждено было увенчаться
блистательнейшим успехом в 1951 году, когда я работал над своим "Манифестом"
', то сама личность философа, его волосяной покров, его нетерпимость к
слезливым, стерилизующим христианским добродетелям, напротив, внутренне
способствовали развитию во мне антиобщественных, антисемейных инстинктов, а
внешне - помогли обрисовать свой силуэт. Как раз с момента прочтения
"Заратустры" я и начал отращивать на лице свои любимые космы, покрывавшие мне
все щеки вплоть до уголков рта, волосы (речь идет об изданном в 1952 году в
Париже "Мистическом манифесте" Сальвздора Дали) же цвета воронова крыла
ниспадали на плечи, как у женщины. Ницше пробудил во мне мысли о Боге. Но
того архетипа, которому я с его легкой руки стал поклоняться и подражать,
оказалось вполне достаточно, чтобы отлучить меня от семьи. Я был изгнан,
потому что слишком прилежно изучил и буквально следовал тем атеистским,
анархическим наставлениям, которые нашел в книгах своего отца. К тому же он
не мог перенести, что я уже превзошел его во всем и даже в богохульстве, в
которое я вкладывал куда больше злости, чем он.
@темы:
Для памяти